Беларусы, это край. Сейчас на подступах к украинским городам решается судьба и вашего народа тоже. Если вы так и будете сидеть и ждать, пока свобода достанется вам нахаляву, ценой не знаю какого числа украинских жизней, свободными вы не станете никогда.

Мелкий по мировым масштабам конфликт вокруг Беларуси и Кипра может стать поворотным моментом в судьбе Евросоюза. Если ЕС повторит ошибку Речи Посполитой и позволит своим враждебно настроенным соседям диктовать решения через злоупотребление правом вето, он повторит и её судьбу.

Сила и надежда на успех продолжающихся в Беларуси протестов происходят из одного источника: единства между беларусами разных городов и деревень, разных профессий и социальных слоёв, разных политических убеждений. Это единство стало возможным благодаря тому, что цели, заявленные объединённым штабом, просты и очевидны, а методы протеста, предлагаемые каналом NEXTA — ненасильственные и не вызывают разногласий об их допустимости.

Заголовок дня на Тутбае – план Артёма Шрайбмана “Какой диалог может спасти страну.” Мне как-то неудобно после семи лет отсутствия на родине критиковать и предлагать свои решения, может всё-таки есть ещё в стране люди, способные предложить менее оторванный от реальности план?

On August 19, Stanford’s Freeman Spogli Institute for International Studies organized a seminar on the potential democratic breakthrough in Belarus, featuring Michael McFaul, Francis Fukuyama, Anna Grzymala-Busse, and Kathryn Stoner. These are my notes for what I see as the key takeaways.

Like every political surprise, the snowballing protest in Belarus now seems to have been inevitable. It wasn’t. Like every dictatorship before it, Lukashenka’s regime still appears invincible. It isn’t. Now of all times it is essential for Americans to understand the nuance and the context of what’s happening in Belarus. This could be America. This can still happen in America.

These are verbatim translations of testimonies from several Belarusians protesting the fabrication of the presidential elections in Belarus.

У меня вопрос к ветеранам титульной оппозиции, которые сами никак не решатся взять тапок в руки и присоединиться к революции надежды, да ещё и других отговаривают. Вам что, особое приглашение надо?

Identity politics works differently in Eastern Europe than it does in United States, but it is definitely present, and is tightly woven into the political discourse. Instead of race, identity politics in Eastern Europe is centered on language and culture.

Многие мои друзья думают, что конституционный кризис в США их не касается, и с раздражением воспринимают мой поток постов на английском о нюансах взаимоотношений между Трампом, Конгрессом, Верховным Судом, Мюллером и Путиным. Ну не то чтобы совсем не касается. Вот например.