Моральная целостность мирного протеста

Сила и надежда на успех продолжающихся в Беларуси протестов происходят из одного источника: единства между беларусами разных городов и деревень, разных профессий и социальных слоёв, разных политических убеждений. Именно единство побуждает беларусов улыбаться друг другу на улицах и делает возможным распространение децентрализованного протеста по всей стране. Единство и вера во всенародную поддержку позволили рабочим сформировать стачкомы и начать организовывать забастовки.

Это единство стало возможным благодаря тому, что цели, заявленные объединённым штабом, просты и очевидны, а методы протеста, предлагаемые каналом NEXTA — ненасильственные и не вызывают разногласий об их допустимости.

Консенсус о целях и средствах — уникальная и бесценная особенность беларусского политического дискурса 2020 года, которая должна быть сохранена при любых обстоятельствах, несмотря ни на гестаповские пытки, ни на угрозу вторжения с востока.

Ни пытки, ни российские танки не смогут спасти потерявший легитимность режим Лукашенко. Его единственный шанс удержать власть — это внести раскол в ряды протестующих.

Именно поэтому пропагандисты Russia Today, присланные Путиным в Минск, пытаются приписать протесту мифические цели и надуманные интересы. Лжецы всегда проецируют свои собственные методы на тех, кого они хотят оболгать. Их цель — расколоть беларусское общество, объединившееся вокруг необходимости восстановить демократию и сменяемость власти в Беларуси, вот они и выдают немногочисленным участникам про-лукашенковских митингов плакаты “не дадим расколоть страну”.

Именно поэтому ОМОН и КГБ подавляют протесты с показной жестокостью, аккаунты сомнительного происхождения заваливают социальные сети призывами к мести, а пресс-служба бывшего президента выкладывает видео того, как Лукашенко красуется с автоматом в руках и высказывает разочарование в том, что протестующие рассеялись и ему не в кого пострелять из вертолёта.

Они только и ждут, чтобы у кого-то из протестующих не выдержали нервы и произошло столкновение, которое бы заставило беларусов разделиться на тех, кто одобрит, и тех, кто осудит людей, давших вооружённый отпор озверевшей преступной группировке. Ждут уже месяц, и совершенно шалеют от того, что этого не происходит.

Так победим

Мирный протест — не значит “удобный для власти”. Цель любого протеста — создать неудобства, которые могут убедить тех, кто совершает и поддерживает несправедливость, что пойти навстречу протестующим будет меньшей потерей, чем потеря выгод от этой несправедливости. Для этого годны любые средства — кроме насилия, которое переводит протест в формат терроризма, удобный для маргинализации и подавления.

Уличный протест — это самая начальная, предупреждающая форма, первая ступень эскалации после письменного выражения несогласия. Пикеты и перформансы создают информационный повод, массовый протест — подтверждает легитимность требований и показывает единство и решимость протестующих. Если государство отказывается скорректировать свой курс и не оставляет гражданам возможностей добиться перемен через демократические выборы — эскалация продолжается.

Разнообразие методов ненасильственного протеста бесконечно. Ни один метод не универсален, но и коллаборанты режима — люди разные. У каждого из них свои пределы совести и смелости, для каждого последней каплей может стать что-то своё. Так, по одному, отколоть от диктатора его исполнительную вертикаль — основная тактическая задача протестующих. Так победим.

Самый универсальный вектор — экономическое давление: забастовки, бойкот товаров и услуг, отказ от уплаты налогов и штрафов, саботаж. Даже самым идейным сторонникам диктатуры нужно на что-то жить, и все они вместе взятые экономически гораздо больше зависят от народного большинства, чем народ — от них.

Беларусы пока исправно платят штрафы. Участники протестов за равноправие и десегрегацию в США принципиально отказывались это делать и предпочитали идти в тюрьму, но не поддерживать несправедливую систему ни копейкой. Даже экономический саботаж они совершали мирно и не теряя достоинства — например, занимали все места у барной стойки в кафе, отказывающемся обслуживать не-белых, и просто ждали, пока кафе, терпящее убытки из-за потери свободных мест и посетителей, не согласится их обслужить. Беларусы ещё только начинают осваивать пространство для эскалации экономического давления.

Психологическое давление — документирование преступлений, деанонимизация исполнителей, апелляция к этике и эмпатии — действует не на всех, но быстро вымывает из государства людей, наиболее заслуживающих уважения. Без таких людей вертикаль власти теряет эффективность, моральный авторитет и доверие общества, а провластная пропаганда — теряет убедительность.

Дипломатическое давление начинается с заявлений, за которыми следуют точечные санкции, судебное преследование через международный уголовный суд в Гааге, ограничение или даже полный разрыв отношений. Особенно уязвимы перед таким давлением бизнесмены, работающие с зарубежными компаниями, чиновники, паркующие за границей детей и деньги, и профессиональные дипломаты, карьера которых зависит в первую очередь от их репутации.

Для Беларуси не менее важно и дипломатическое давление в противоположном направлении, на народ страны, активно поддерживающей проигравшего выборы диктатора — России. Именно такое давление в своё время помогло Индии добиться независимости от Великобритании и вынудило США вывести войска из Вьетнама.

Путин опасается, что успех протеста в Беларуси может послужить положительным примером и для граждан РФ. Единственный способ поколебать его готовность идти на крайние меры для предотвращения краха режима Лукашенко — сделать военное вмешательство в Беларуси проигрышным с точки зрения российской внутренней политики.

Вагонь у сэрцы, тапор пад лавай

Мировой опыт показывает, что переход от мирного протеста к вооружённым столкновениям увеличит как вероятность поражения беларусов, так и вероятность последующих осложнений при формировании демократии в стране в случае победы.

Профессор Гарвардского университета Эрика Ченовец в 2006 году решила сделать диссертацию о том, что борьба за права человека невозможна без насилия. За два года она проанализировала историю и результаты 323 массовых протестов и восстаний по 160 параметрам и обнаружила, что на самом деле протесты, не прибегающие к насилию, намного чаще оказываются успешными и приводят к устойчивым положительным изменениям в обществе.

Начать войну в Беларуси может только один человек — Путин. Если бы Лукашенко не боялся использовать против мирных протестов регулярную армию, он бы уже это сделал.

Соответственно, крайне важно сейчас категорически пресекать и тщательно документировать любые провокации к насилию, и не менее важно информировать граждан России о происходящем в Беларуси, вытеснять страх перед мифическим “влиянием Запада” симпатией к протестующим беларусам. Самый надёжный способ предотвратить появление русских танков на улицах Минска — остановить их, пока они ещё находятся в России.

С другой стороны, важно понимать и то, что беларусам сейчас отступать некуда. После того, как режим Лукашенко продемонстрировал свою полную неадекватность и безграничную жестокость, стало ясно, что в случае поражения протеста он будет мстить — тотально, безжалостно, и всем без разбора.

Единственная форма протеста, имеющего большие шансы на успех, чем мирный протест — это мирный протест народа, которому некуда отступать, и который не использует насилие не потому, что не может, а потому, что не хочет его использовать.